Тел.: (496) 519-17-77, (903) 187-22-71

E-mail: vostexpress98@yandex.ru

  • Сегодня: Четверг 28 Марта 2024 13:17

ВОСТОЧНЫЙ ЭКСПРЕСС Новости Ногинска и Электростали

Опаленные войной

  Мы время от времени возвращаемся к судьбам наших земляков. К тем из них, кого мы называем сегодня - «дети войны». У каждого из них своя судьба. Но война сделала их детство во многом похожим друг на друга. И рубцы сурового военного детства порой ещё до сих пор кровоточат. Мне бы хотелось вспомнить о нашем земляке, который многие годы руководил ногинским литературным объединением «Лира», замечательном талантливом поэте - Владимире Николаевиче Гордееве. Увы! Его уже несколько лет нет среди нас. Уходят от нас не только ветераны войны, но и более молодое поколение - «дети войны», порой так и не дождавшись от наших «слуг народа» хотя бы минимального улучшения своего часто полунищенского существования. Владимир Николаевич Гордеев родился в 1931 году в городе Кронштадте, где его отец был военным комендантом города-крепости. В 1936 году умирает мать, после чего они переезжают жить на родину отца в город Серафимович Сталинградской области. А летом 1942 года город был захвачен фашистским десантом. Так одиннадцатилетним мальчишкой он узнаёт, что значит жить в оккупации. Потом детский дом. И всё это глубоко врезалось в детскую память. Позже, став поэтом, он рассказал об этом, как он пишет, детстве, «оглушённом взрывами бомб». И я хочу познакомить наших земляков с его замечательными пронзительными стихами. Как будто в сердце тромб, Грозя полвека мне, Осколками от бомб Спит память о войне… Но иногда в ночи Она приснится вновь - Набатно пульс стучит, Клокочет в венах кровь! И я, в который раз, Войну припомнив ту, Зрачки расширив глаз, Пронзаю темноту. И вижу я опять - Себя, бомбежки гул!.. Как будто время вспять Случайно повернул. Раздумья о войне Пишу, Ни в чем не лгу. О том, что есть во мне, Молчать я не могу. Война ещё не подступила к самому городу, но уже через деревни, хутора потянулся поток беженцев. И тревога змеёй вползала в душу. Будто плача, скрипели повозки. На повозках всё то, что осталось. А у беженцев - лица из воска, Да в глазах - серым пеплом усталость. Люди шли, уходили от смерти: Из Смоленска, из Минска, из Киева, - Через зыбкие в мареве степи, Через улицы хуторские. Выходили навстречу казачки И над горем чужим голосили. Крынки полные с плёнкой каймачной, Хлеб краюхами выносили. Затихали колёсные скрипы: Остановка - дорожная веха. Шли расспросы. И слышались всхлипы… Одного только не было - смеха. Шли расспросы: «Откуда и кто вы?» Словно знать это было так важно. У колодцев - водой родниковой Утолялась смертельная жажда. Молоко - меж детишек делили, Хлеб - всем поровну разрезали. И прощались. И вновь уходили, В знойном мареве исчезали… Но вот уже не только беженцы, а сама смерть сыпалась с неба. И некуда от неё укрыться и убежать. И от душераздирающего завывания падающих бомб сжималось сердце. Война врывалась в жизнь по-разному: Сиротством, горькими слезами... А мы - мальчишки, детским разумом её ещё не осознали. О, как страшны бомбёжек полночи!.. Но утром, завтрак наспех съев, Бежали, поправляя помочи, Чтоб посмотреть войны посев. И улицы не узнавали мы: В воронках, в саже дочерна, Дымились мёртвые развалины, Где высились дома… вчера. Метался плач над пепелищами. О землю горе билось лбом. А мы - сокровища мальчишечьи Меняли на осколки бомб. ... И лишь потом – их слыша пение, Когда и лечь-то не успеть, Мы, повзрослев в одно мгновение, Вдруг поняли, что значит смерть. И в пыль выбрасывали в ужасе - Чужой, зазубренный металл! А матери, в кровавых лужицах, Лежали, руки разметав... А вот уже и ненавистные оккупанты поселились в городе. И, кроме мародерства, забавляются порой в пьяном угаре стрельбой по живым мишеням. Говорят, что морщины на лбу - Это след пережитых волнений. … Фрицы спьяну открыли стрельбу – Мы с сестрёнкой - живые мишени. Речка их отделяла от нас И ещё тонконогие вишни. Мы лежали - минуту, а может быть, - час: В нас стреляли пока все патроны не вышли. Отстрелялись. Со смехом спустились к реке И дурачились на физзарядке. А сестрёнка травинку сжимая в руке, Неподвижно лежала на грядке… Моё детство тоже расстреляно там! С той поры зримой памятью прошлых лет, Я морщину ношу, как солдат носит шрам, Будто вражеской пулей прочерченный след. Пришлось с котомкой за спиной и побродяжничать, с нескончаемым потоком беженцев уходя на восток. И чужие матери, отрывая последний кусок у своих собственных голодающих детей, делились с беженцами последним, как с родными детьми. Я детство своё растерял В пыли бесконечных дорог… Я нищим к чужим матерям С котомкой ступал на порог. И в эти тяжёлые дни, Вздохнув под святым образком, Делились со мною они, Быть может, последним куском. Котомку снимал я с плеча, Брал хлеб с пожеланьем добра. А с печек, глазами волчат, Смотрела молчком детвора. Пугал их, наверное, я - Оборванный, грязный, худой… И женщины мудро меня От них заслоняли спиной. И снова - дорожная пыль, И беженцев серый поток... Я эту суровую быль В котомке унёс на восток. Запомнив: пустые дворы, Скрипучие вздохи дверей, Испуганный взгляд детворы И щедрость МОИХ МАТЕРЕЙ! Но разве могла Родина забыть о своих враз осиротевших детях, голодных, холодных, одетых в лохмотья. Детские дома и приюты были тогда для них спасением. Мы долго будем помнить, что война И нас не обошла, не пощадила. Лишила детства нас она И в памяти кроваво наследила. С врагом сражались на фронтах отцы. Не думали они и не гадали, Что их родные птенчики, мальцы На пепелищах стыли, голодали. Нас было - сотни? Больше - миллион! Сирот войны - без матерей, без дома. И каждый был войною обречён Пропасть, погибнуть в пропасти бездонной. Могла ли быть Отчизна в стороне, К судьбе детей остаться безучастной? И нас спасали. Нас по всей стране Отогревали, одаряли счастьем. Учили в школах, окрыляли в путь, Распахивали все дороги в жизнь… Посмеет ли забыть хоть кто-нибудь О материнской щедрости Отчизны? Конечно, нет! Как нет сомнений в том, Что за заботу, ласку и спасенье - Отплачивало Родине трудом Клеймённое войною поколенье. И забывать об ужасах прошедшей войны никто из нас не имеет права. Мы обязаны передать эту память своим детям и внукам. И сказать всем слова пламенного патриота Юлиуса Фучика: «Люди будьте бдительны!» Есть извечный обычай - минутой молчания Поминать всех, кто пал, защищая страну. В этот миг - мы склоняем знамёна печально. В этот миг - даже вздох не вспугнёт тишину. В этот миг наша память обходит по списку Всех, кто собственной жизнью отстаивал мир. В этот миг - даже Вечный Огонь к обелиску Тянет скорбно ладони свои… В этот миг. Только в эту минуту мы все право имеем Перед памятью павших склонившись молчать. Но потом о войне во весь голос, всё время Мы должны, мы обязаны с вами кричать! Чтобы крик этот слышали люди и страны, Чтоб от войн на земле не осталось следа! Зарастают окопы. Рубцуются раны. Только Память жива. На года. На века! Вот какую замечательную память, в виде представленных выше стихотворений, оставил после себя наш земляк Гордеев Владимир Николаевич, который не один год руководил нашим литературным объединением «Лира». Военные впечатления, пережитые одиннадцатилетним мальчишкой и осмысленные им уже будучи взрослым, не потеряли своей остроты, свежести чувств и ощущений. Его произведения - это настоящая школа жизни для молодёжи. Правдивая, не усечённая, талантливая.

Анатолий БЫКОВ

Оставить комментарий